12-й класс

Советы начинающим

Творить – всегда удивлять

Сегодня в аудитории “12-го класса” – желанный гость, создатель методики опережающего обучения Софья Николаевна лысенкова. Учитель, при жизни ставший легендой. Автор нескольких книг. И лучший друг

молодых учителей. В следующих выпусках Софья Николаевна расскажет о том, какой предмет в школе главный, чего не надо требовать от родителей и как научить детей правильной речи.

туденты педколледжа целую неделю были у меня на всех уроках в 1-м классе.

Вопросов почти не задавали, но удивление высказывали. Все дети (их в классе 24 человека) у меня, как на ладошке. Высокое внимание. Интерес. Понимание. Удивляются студенты.

Здесь я должна заметить – класс “Л” (что значит класс Лысенковой) – мое новое начинание по системе опережения. К школе их готовили. Дети приходили ко мне на занятия один раз в неделю на два урочка по 35 минут. Занятия с родителями (по желанию). Результат года – каждый ребенок может сказать о себе: “Я читаю. Я считаю. Я пишу”. И моя книга с таким же названием, которая вот-вот выйдет.

Первого сентября на партах у этих детей лежат учебники второго класса: “Родная речь” – 1-я книга. “Русский язык-2”. “Математика-2”.

Трудно работать с шестилетками. “Не берите их, Софья Николаевна, с ними прыгать надо, играть”, – отговаривали меня молодые учителя, когда я набирала свой первый класс шестилеток. А в письмах учителя писали о тех же трудностях: “Рассыпается урок, не складывается общение”, “не умеют работать с учебником”, “как опережать программу, когда даже палочка с закруглением внизу не получается”, “что главное на первых порах”, “следите ли за каллиграфией, обходите ли для этого класс?”

– Обходить? Это как? Ходить и ругать того, другого: “Куда заехал, зачем “переехал”?, “А ты что, не слышал, как я обьясняла?” Нет, этого не делаю. Не мешаю детям работать.

А ведь так было у многих, потому что это советуют рекомендательные методички к букварю.

К примеру, надо набрать в кассе слово СОСНА. Учитель готовит детей к работе, предлагая вопрос за вопросом:

– Сколько слогов в слове? (Два).

– Назовите первый слог (сос).

– Какой слышите первый звук? Второй? Третий?

– Назовите второй слог (на).

– Какой слышите первый звук? Второй?

– Теперь составляйте слово, я иду смотреть.

Вот здесь и начинался самый ужас! Кто от начала, кто от конца, кто из середины выхватывал букву за буквой, стараясь выполнить задание учителя – составить слово СОСНА.

Учитель в раздражении: “Ты почему не слушал? Ведь все обьясняли!”

Позднее в тех же методичках появилась новая рекомендация: ученикам вменялось проговаривать слово по слогам, при наборе в кассе или печатании в тетрадке. Еще большая неразбериха: кто-то диктует себе первый слог, а другой в это время уже последний. Кто-то выполнил как-нибудь, а другой еще и не начинал. А третий уже под партой сидит.

Когда-то этот обязательный этап урока обучения грамоте был и для меня противным, бестолковым. До тех пор, пока не изобрела управление.

Управление – это такая организация учебной деятельности, когда каждый ученик – учитель. Учит не только учитель, учит ученик, когда он думает вслух и ведет за собой весь класс. Каждый ученик может быть в роли ведущего. Это заметили и наши гости – студенты. Удивляются: “Как хорошо говорят дети!” и учат удивлять сами.

Дети принимают то, что понимают. Методический прием становится движущей силой урока. За короткий букварный период для разных групп детей, разных программ (1-3, 1-4) одинаково доступно становится такое трудное задание – набрать в кассе или написать за ведущим предложение: “Юлькой кошку звать мою”. При этом ведущий чувствует: весь класс подчиняется его управлению, он учитель, от него одного зависит работа всех. Значит, надо говорить громко, четко, ясно, чтобы всем было понятно. В результате у детей хорошая дикция, развитая, выразительная речь:

– Первое слово в предложении печатаю с заглавной буквы, ставлю “Юль” – гласный ю, замочек л, произносится мягко; ставлю “кой” – гласный о, замочек й; слова в предложении печатаются отдельно, ставлю “кош” – гласный о, замочек ш, ставлю “ку” – гласный у, слова в предложении печатаются отдельно, ставлю “звать” – гласный а, замочек т, произносится мягко; слова в предложении печатаются отдельно, ставлю “мо” – гласный о, ставлю “ю” – гласный; в конце предложения ставлю точку.

Понятная, а следовательно, принятая детьми структура слога стала структурой каждого шага управления. И выселила все имевшие место трудности букваря.

А палочка с закруглением внизу обязательно получится. Да она просто отработается вместе с другими элементами в слове – через несколько уроков.

Урок должен сложиться сразу. Время – золото. Сорить им на уроке нельзя.

Конец первой четверти. Все тот же 1-й “Л”. На уроке гости – учителя нашей школы. Урок математики и след на доске от проделанной на уроке работы. (Рис. 1).

Лежащие на столе учителя карточки и сводные таблички показывают, что это материал, задействованный в устном счете. (Рис. 2).

На левом крыле доски выставлены оценки детям.

– Что это за шестерки? – спросили учителя.

– Оценки за ответы сверх программы (теперь можно говорить “сверх стандарта”).

Изумление: “Оценки?! В первом классе, сразу?”

– Да, сразу!

Спросите наших детей, как они хотят учиться: с отметками или без? Они все скажут: “С отметками. Только с теми, которые получаем мы!”

Вторая четверть. Первая самостоятельная работа по математике. “5” – тринадцать, “4” – одиннадцать, “3” – нет!

Успех, успевающий, успевать – однокоренные слова. Последнее напрямую связано с понятием “время”. Успевать – значит получить время, необходимое для успеха дела. Так сам русский язык пришел мне на помощь, подсказав главное направление в борьбе за успех.

Софья ЛЫСЕНКОВА,

народный учитель СССР,

Москва, школа N 1130

Выбор

Можно ли быть счастливым, взвалив на себя груз общественной, неоплачиваемой работы в школе? Мнения авторов “Выбора” по этому вопросу разошлись – разное время, разные песни, герои и учителя. Но, может быть, дело не только в этом? Просим откликнуться всех – романтиков и прагматиков, начинающих и умудренных. Не забудьте пометить на конверте – “12-й класс”.

Выть или не быть?

едленно, но неотвратимо уходит в славное прошлое образ бескорыстного трудяги-педагога, отдающего все свои силы, нервы, свободное время, а то и деньги в борьбе за торжество всеобуча. Учителей времен воодушевленного клича “Даешь!” и соцсоревнований по наивысшему среднему баллу остается все меньше и меньше. Люди старой закалки еще в силах тряхнуть стариной и остаться после уроков часа на три, чтобы по личной инициативе подтянуть отстающих, а то и порепетировать в школьном театре на общественных началах. Молодые поддаются вербовке с трудом, что вызывает ностальгические воспоминания про то, как было “в наше время”, и упреки в инертности нынешней молодежи.

“Эх, а мы-то работали как! Неужели была у кого хоть мысль, заплатят ли нам за общественную работу?”. Мысли, которые не вяжутся с изменившейся действительностью. Многие молодые учителя работают в школе из других соображений, нежели их предшественники. В условиях многочисленных предложений со стороны, возможностей работать не по специальности, но за большие деньги, приход в школу можно рассматривать как одолжение или как вынужденный промежуточный период. Значит, со старыми представлениями о работе в учебных заведениях пора кончать.

Несмотря на кажущееся упорство и присущее обилие идей, испугать молодого учителя несложно. Как? Дать ему самый трудный класс. Вдруг новый человек сумеет сделать “из клоаки крепость”, найти ключик к нелегкому коллективу (что до него уже пытались). Еще нужно взвалить на него проведение всяких мероприятий, планирование учебной и воспитательной деятельности, дать кабинет, якобы заботясь о бюджете учителя. После этого нужно немного подождать, не вмешиваясь в работу под предлогом оказания помощи учителю, а затем, мотивируя тем же, крепко спросить за неоформленный и неубранный кабинет, плохое дежурство по школе, пропуски уроков его подопечными, их неряшливый внешний вид и так далее. Учитель неопытен, поэтому сразу попадет в ловушку – его упрашивают, мол, возьми класс, все равно пропадает, а мы поможем. Затем следует смена тембра, когда начинают ругать за все проделки класса, грозя карами и взысканиями. “Раз уж взялся – работай!”.

Но позвольте, стоит ли игра свеч? Пресловутое классное руководство, без которого якобы совсем неинтересно работать в школе, вбирает в себя столь громадный ворох обязанностей, что возникает вопрос, окупаются ли трудозатраты руководителя или это идет себе во вред? В среднем час преподавательской работы в школе стоит около 5 тысяч рублей. Примерно сорок минут в день при равномерной нагрузке на ставку мы действительно отрабатываем, являясь классными руководителями, эти деньги. Все трудозатраты вне этого времени бесплатны. Так откуда идут слухи, будто “вы обязаны работать, если взялись”? И где написано, что я должен быть руководителем какого-нибудь класса? Ведь все это – не от хорошей жизни. Учитель может быть хорошим классным руководителем, но не обязан оставаться им, если эта работа не нравится, не получается. Трактовка “что же делать, других-то нет, а класс оставлять беспризорным нельзя”, не выдерживает критики. Получается: пусть заводом руководит конюх Веревкин, поскольку лучших пока нет.

Тут речь заходит о возрождении “института классных дам”, знакомого по литературе дореволюционных лет. Не буду говорить, как хорошо было бы, если бы человек занимался только воспитательной работой с отдельным классом или коллективом (а не с целой школой, как у нас принято). Так, может, именно на это следует обратить внимание, встречая нового учителя в школе, а не пытаясь заставить его делать “планы эстетического воспитания “головорезов” во внеурочное время”, вместо того чтобы выполнять главное, зачем он нужен, – учить людей?

Тезис “учить, воспитывая, и воспитывать, обучая” применим не во всех ситуациях. Особенно, когда вместо подготовки к уроку нужно находить общий язык с амбициозными скандалистами-родителями, выясняя, почему их чадо не ходит на урок истории и не заполняет дневник.

А пока… Пока остается все та же дилемма: или выть под грузом каторжной работы, или вообще не быть. Руководителем? Учителем? Классной дамой?

Доктор ФРАУС

Счастье сумасшедшего

о-сумасшедшему счастливым я был только в первые учительские годы, когда работал в далекой школе села Северное Северного района Новосибирской области преподавателем русского языка, литературы, истории, логики и психологии. Хотя эта счастливость с годами малость выветрилась, я и сегодня убежден: может быть, есть профессии, равные учительскому труду – выше нет ни одной.

Я проработал в той школе всего три года. Работал бы дольше, да забрали в армию. Не ради хвастовства, а ради доказательства того, что могут сделать молодые учителя для детей, расскажу о наших нескольких творческих делах. В те времена еще был жив “отец народов”, и каждое публичное слово подвергалось цензуре; школьные сценарии жестко редактировались. И все же, все же! И тогда, и сегодня на молодых наваливают поручения, “нагрузки”, роли. Хорошо это или плохо? Замечательно! Это шанс все попробовать, понять. Сегодня я вспоминаю с ужасом, сколько у меня было школьных “ролей”. Классный руководитель в выпускном классе. (Кстати, дружу с теми, кто остался жив до сих пор. Мои ребятки уже пенсионеры. Из 24 выпускников 17 стали учителями). Нештатный секретарь райкома комсомола, ответственный за работу с детьми района (!). Летом приходилось работать начальником сельского пионерского лагеря, проводить районные конкурсы, смотры, игры. Потом меня назначили председателем районного совета культуры – а это организация праздников, смотров, фестивалей. Как-то незаметно стал директором местного радиокомитета и режиссером самодеятельного театра, в котором играли старшеклассники и сельская молодежь. За три года – 10 спектаклей. И каких?! “20 лет спустя” М.Светлова, “Таланты и поклонники” А.Островского, “Раки” С.Михалкова…

Итак, школа, в которой, хочешь – не хочешь, надо постоянно быть новым: по-своему учить, что-то вечно придумывать. Вместе с институтской подругой Симой Опальковой мы открыли в школе первую в стране малую Третьяковскую галерею. Создать ее помогли профессиональные художники из ссыльных (село Северное было местом ссылки ЧСВН – членов семей врагов народа). Естественно, это была выставка репродукций из популярных журналов, но как оформлена и подана! Экскурсоводами по залам были старшеклассники. Все двухэтажное деревянное здание школы мы превратили в галерею, куда приходили по субботам и воскресеньям жители села и приезжали на лошадях целые экскурсии колхозников.

Для себя я понял – учитель многое должен уметь делать своими руками. Вместе с ребятами мы мастерили деревянные рамки, карнавальные и театральные костюмы, декорации, туристическое снаряжение… Для поездок по вузам Сибири (профориентационные экспедиции) зарабатывали деньги, ремонтируя здания школьного интерната, школьную мебель. А какого труда стоили школьные праздники?! Для “Венского балета на льду” в новогоднюю ночь 1953 года был залит большой каток, а затем ребята выстроили сказочный город из снега и цветного льда (замороженная, но сначала подкрашенная вода в тазах, ведрах). Под каток мы умудрились подвести цветные лампочки, гирляндами украсили ледовые крепости и снежные фигуры. А еще в школе был яростный дискуссионный клуб “Откровенность” и еженедельные игро-танцевальные вечера, которые старшие классы готовили по очереди. И каких только событий не бывало в те три роскошных учительских года!..

Самое интересное, по моему мнению, в школе – это способность выйти на новую интерпретацию чего угодно. Школа как шахматы. Здесь каждое дело, как партия – в полную силу, на выигрыш, до конца.

Сталь ШМАКОВ, заслуженный учитель России