На чтение: ≈ 3 мин.Все когда-то происходит. Приходит время, и происходит. Ожидаемо или неожиданно, в конце концов, это не важно, если происходит непоправимое.
Я привык много лет объяснять маленьким людям в моей школе сложные вещи на понятном им языке, так как привычные сравнения и сопоставления для них ничего не значат. Они живут в иной системе координат. И, казалось бы, очевидные вещи объяснить совсем не просто. Вот как объяснить им, что такое, когда человек вдруг растерялся. Вчера ему еще все было понятно – что хорошо, что плохо, что правильно, что красиво. Потому что у него была точка отсчета. А сегодня растерялся. Потому что ее не стало. И от этого ему стало очень плохо. Помните, в прошлом году ушел учитель? Не заболел, а совсем ушел. Остались, конечно, другие. Но тот учитель, когда говорил, что это хорошо, ты точно знал, что это хорошо. И все знали! Когда он говорил, что так нельзя, то все знали, что так нельзя. Никогда. А учитель ушел насовсем. И ты растерялся, потому что не знаешь теперь, как можно, а как нет. И весь год ты думал: «Вот был бы…» А его нет. Но когда он ушел, остались другие. А ты каждый раз думал, а могло ли быть так на уроке у Учителя? Нет, не могло. Учитель бы так никогда не сделал. И не сказал. И не посмотрел. А теперь его нет и непонятно, как быть, потому что другие так не могут. Ну вы же помните. И еще. Он всегда так умел придумывать, как другие не умеют. И с ним было всегда интересно. А теперь его нет. Да, другие тоже делают всякое-разное. Но совсем не так интересно. Или такое, чего у него быть не могло. И так он бы никогда не смог сделать. Потому что это плохо. И главное, что все точно знали, что это – плохо. А теперь непонятно. Вот что такое Учитель! Вот что значит, когда его нет. Поэтому и растерялись. Поэтому и плохо. А если по-взрослому, оглядевшись. Ой, как вдруг естественно звучит: «На кого ж вы нас оставляете, Петр Наумович!» С самого начала в Мастерской были Кирилл Пирогов, Андрей Щенников. Потом Петру Наумовичу понадобился мальчик для «Войны и мира». Так появился Саша Мичков и остался в театре. Потом Федя Малышев, Катя Смирнова. Они все – из моей школы. И мне их тоже очень жалко.
Выбор читателей
Комментарии