На чтение: ≈ 27 мин.Петр ПОЛОЖЕВЕЦ, главный редактор «Учительской газеты»:- На мой взгляд, за последние 20 лет только три вещи вызвали бурную нестихающую дискуссию в системе образования. Это единый государственный экзамен, новые федеральные стандарты и теперь закон об образовании. Как вы помните, возникали предложения об альтернативных формах оценивания достижений учащихся, и альтернативные стандарты появлялись. Но эти предложения не были приняты. Вот теперь написан альтернативный закон об образовании.Что хотелось бы услышать на этом «круглом столе»?Почему возник этот закон? Чем он отличается от предложенного? Что нужно делать, чтобы об альтернативном проекте услышало все педагогическое сообщество, да и не только оно? Что нужно сделать, чтобы он был принят? Олег Николаевич, вам слово как главному инициатору этого «круглого стола».
Олег СМОЛИН, заместитель председателя Комитета по образованию Государственной Думы РФ:- Уверен, что новый законопроект об образовании нужен только в том случае, если он улучшит ситуацию в российском образовании, повысит его качество, увеличит социальные гарантии для тех, кто учится и учит, даст экономические свободы для всех участников образовательного процесса. Если же он ухудшит положение хотя бы некоторых из них, тогда он не нужен.Думаю, что предлагаемый Минобрнауки РФ законопроект представляет собой паровоз для машиниста: он написан для управленцев. Ни на один вопрос, волнующий образовательное сообщество, не отвечает. Наш законопроект представляет собой не паровоз для машиниста, а локомотив для всех. Он обозначает образовательную политику, отличную от той, что проводилась в последние годы, и предполагает резкое увеличение и социальных гарантий, и свобод для всех участников образовательного процесса.Поскольку и министерский проект, и альтернативный читали немногие, мы сделали сопоставительную таблицу для обоих. Она выставлена на сайте http://www.smolin.ru. В ней 44 пункта. По восьми наши позиции совпадают, по 17 они расходятся до противоположности, и еще по 18 мы предлагаем ответы на вопросы, которые в официальном проекте замалчиваются. Назову некоторые пункты.Первая позиция – идеология. Согласно министерскому проекту образование представляет собой часть сферы услуг. В нашем проекте почти не употребляется термин «образовательная услуга». В первом проекте образование пытаются переводить на платную основу, а учитель рассматривается как продавец знаний. Помимо нижайшего статуса учителя есть еще и психологический статус – десакрализация.Вторая позиция – финансы. Наш законопроект исходит из того, что без дополнительных денежных вливаний в образование никаких реформ провести нельзя. В 1970 г. в СССР на образование выделялось 7% валового внутреннего продукта. Сейчас – 3,5%. Образование финансируется максимум наполовину от того, что было. По данным экспертов, в странах, где была модернизация, меньше 7% дохода страны на образование не тратилось.Третья позиция – налоги. Во всем мире образование налогов не платит или почти не платит. Так было и в России начиная с эпохи Петра I. И только в ХХI веке в стране появилась идеология, что все должны платить одинаковые налоги. Это не стимулирует вложения в образование. Мы требуем возвращения налоговых льгот.Четвертая позиция – механизмы финансирования. Правительство настаивает на подушевом финансировании, мы считаем, что школы должны финансироваться на 30% независимо от числа душ. Там, где вводится подушевое финансирование, резко растет неравенство возможностей в образовании и падает его качество.Пятая позиция – статус педагога (педагога я понимаю в широком смысле – от воспитателя до вузовского профессора). Правительство по этому поводу молчит. Мы предлагаем здесь две основные позиции. 1. Средняя зарплата в образовании должна быть выше средней зарплаты в промышленности. Так это было записано в законах «Об образовании» 1992 и 1996 годов. В первом квартале 2011 г. соотношение зарплаты в образовании и в промышленности составляло в России 64%, а в США – 129%.Именно учитель в широком смысле слова создает человеческий капитал. ООН же считает человеческий потенциал ключевым показателем успехов или неуспехов страны. 2. Более половины законодательных собраний российских регионов обратились в Госдуму с требованием принять закон о социальных гарантиях учителя, чтобы он был приравнен к госслужащему. Это есть и в нашем проекте. Правительство молчит. Хочу напомнить, что, скажем, зарплата профессора 25 лет назад составляла 10 прожиточных минимумов и равнялась зарплате депутата Верховного Совета, а сейчас она в 7 раз ниже зарплаты депутата парламента. Мы предлагаем, чтобы социальная стипендия студента и в вузе, и в профтехучилище была на уровне прожиточного минимума. Академическая стипендия в СССР составляла 80% от прожиточного минимума. Мы предлагаем сделать ее такой же. Шестая позиция – сельская школа. 19 тысяч сельских школ страна потеряла в постсоветское время. Большинство было закрыто не в 1990-е, а уже в ХХI веке. Мы предлагаем:1. Финансирование сельской школы не должно зависеть от количества душ.2. Закрывать и реорганизовывать школу можно только с согласия сельского схода.Скажу о позициях, по которым у нас с правительством разные точки зрения. По правительственному законопроекту будет ликвидировано начальное профессиональное образование. В нашем проекте мы его сохраняем. И вводим единое понятие – «профессиональные организации». И ПТУ, и техникумы, и колледжи должны давать и начальное, и среднее профтехобразование.Мы настаиваем на добровольности ЕГЭ. Как обязательный, он приводит к понижению творческих способностей наших детей. Настаиваем на добровольном участии в Болонском процессе. Есть специальности, где четырех лет бакалаврского образования достаточно, но в большинстве случаев снижается качество подготовки специалистов. Негодование вызвало решение сменить типологию учреждений высшего образования: вместо академий ввести колледжи. В этом случае будут потеряны научные школы. Резко снизится интеллектуальный потенциал страны.Уверены, что образовательная политика является ключом к человеческому потенциалу, ключом к любой модернизации страны. Судя по всему, официальный проект ведет к падению нашего научного потенциала.Еще в 1994 году Всемирный банк признавал, что по уровню естественно-научного образования Россия выше стран Евросоюза. Начавшаяся в 1990-х годах интеллектуальная катастрофа продолжает углубляться.Петр ПОЛОЖЕВЕЦ:- Скажите, а будет ли принят альтернативный законопроект?Олег СМОЛИН:- Если мы, как народ, захотим, точно будет принят. Если образовательное сообщество соберется, скажем, в Интернете и миллионы голосов будут поддерживать его, тогда есть реальный шанс заставить Думу нас слушать. Яков ТУРБОВСКОЙ, доктор педагогических наук, член Общественной палаты по образованию Москвы:- Мне кажется, что главный редактор «Учительской газеты» Петр Григорьевич правильно поставил вопрос: почему возникла необходимость в таком законе? Видимо, те, кто его создавал, об этом не думали. Они написали какое-то напоминание в виде закона, имеющее какой-то смысл для управленцев. Мы во время его обсуждения получили свыше 11 тысяч поправок. Это значит, в нем сделано 11 тысяч ошибок. А нужен ли нам закон в таком виде?В официальном документе не учитываются коренные изменения в образовании. Оно стало вариативным. Не учитываются социальные тенденции, которые происходят в нашем обществе. В нем полностью отсутствует научное осмысление содержания образования. До сих пор нет ответа на вопрос: какая у нас сегодня школа, какую личность мы хотим формировать? Мы говорим о воспитании, а каким оно должно быть? Нужно осознать, что у нас школа светская. И светская в историческом смысле. Наша страна – консенсусное объединение разных народов, разных культур, разных религий, разных традиций. Это не учитывается в воспитании детей, потому, видимо, и произошел конфликт на Манежной площади. Эти тенденции нас разрушают.Часто говорят, что у нас нет идеологии, это неправда. Наша идеология – это Конституция, которая изначально выдвигает требование федерализма как основную идею развития единого государства. И если мы не поймем этого, то все эти пункты нового законопроекта ситуацию не изменят. Закон должен стать основой бытия и развития современного образования, фундаментальной основой развития России. Однако официальный проект напоминает чисто бюрократический набор статей, которые никуда не ведут.Что нужно сделать в первую очередь? Мы не должны допустить, чтобы обсуждение педагогических проблем превращалось в политическое обсуждение. Директора школ, профессура, все педагогическое сообщество должны обсуждать не готовый документ, а участвовать в его разработке. Необходимо изменить культуру подготовки таких документов. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ:- Наверное, нужно строить нормальное гражданское общество, и тогда все будет решаться как положено.Яков ТУРБОВСКОЙ:- Наверное. В принятых стандартах принижена роль русского языка в жизни людей. Это не учебный предмет. Это основа нашего бытия. Не он при нас, а мы при нем. Государственный язык не может быть неродным. Может ли русскоязычный ребенок получить двойку по русскому?Русский язык – основа изучения всех предметов. У нас же он преподается примитивно, неинтересно. Нет ни одного учебника, адресованного детям. В законе об образовании все должно быть конкретно и понятно. Заслуга Олега Николаевича и его коллег в том, что они сделали все, чтобы улучшить то, что есть. Интуитивно мы понимаем, что официальный проект никуда не годится. Будет ли принят министерский закон? Если мы все громко скажем нет, он не будет принят.Петр ПОЛОЖЕВЕЦ:- Я хотел бы попросить поделиться своими мыслями об альтернативном законе человека, на плечи которого ложится все, что придумывает Министерство образования и науки, что утверждает Государственная Дума. Александр Евгеньевич, что сегодня нужно школе?Александр ГЛОЗМАН, директор центра образования №293:- Конечно, нам нужен закон, чтобы не допустить анархии, мы должны иметь нормативный документ, который определял бы идеологию образования.Важно, чтобы в его разработке участвовало профессиональное сообщество. Я имею в виду учителей, директоров школ, администраторов, а также тех, кто занимается наукой и вузами. Тогда, наверное, документ устраивал бы всех. Необходимо привлечь родителей, а также старшеклассников. И коль мы говорим о государственно-общественном характере управления, то надо начинать именно с этого.Сейчас же мы можем внести какие-то мелкие, незначительные детали, а не концептуальные изменения. Я согласен с коллегами, что нужно менять способ рождения таких документов. Пусть в нем будут прописаны четкие и ясные вещи для управленцев, в том числе касающиеся механизмов финансирования и содержания образовательных стандартов. Тогда нам легче будет работать. Важно, как отражены в законе права и обязанности участников образовательного процесса. Все они должны принимать активное участие в выработке этих нормативов. Меня волнуют подушевое финансирование, государственные стандарты, они уже реализуются без принятия этого закона. И если документ будет принят, эта система останется. Честно говоря, школа устала от реформирования, от постоянных модернизаций. Накопилась усталость. И это отражается и на качестве образования, и на взаимоотношениях учителей и учеников. Олег СМОЛИН:- Я хочу обратить внимание коллег, что мы взяли за основу законы «Об образовании» 1992 и 1996 годов, которые в то время обсуждались более детально. Требование о добровольности ЕГЭ, как и требование приравнять учителя к госслужащим, взято из предложений субъектов Российской Федерации. Социальные гарантии и уровень зарплаты были выдвинуты на основе международного и нашего опыта. Мы предложили составить набор конкретных предметов, которые являются обязательными.Владимир СОРОКИН, председатель Ассоциации творческих учителей России, кандидат философских наук:- Мнение нашей ассоциации было услышано, когда принимался закон 1992 года. Туда были внесены положения Международной рекомендации ЮНЕСКО о положении учителя в обществе. Теперь этого нет. Новая редакция упустила много ключевых принципиальных вопросов. В том виде, в каком проект представлен, он, конечно, не может быть принят. Альтернативный проект предлагает решить социальные проблемы.Я думаю, что альтернативный законопроект нужно опубликовать. Мнение СМИ для нас очень важно. Считаю, что сопоставительная таблица очень убедительна. Мы находимся в трудной ситуации. Шансы быть услышанными невелики. Дума глуха. Наше чиновничество действует безнаказанно. То, что произошло с изменением правил ЕГЭ, – это не только безумная трата средств. Это полностью лишает и учителя, и ученика возможности творчески себя проявить на таких ключевых экзаменах, как русский язык, литература. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ:- Чиновники считают, что они тоже часть педагогического сообщества. Андрей ВЕРГЛИНСКИЙ, директор московской школы №18:- Мне нравится все, что я услышал по поводу альтернативного проекта. Мы устали ходить туда, не зная куда, делать не зная что. Очень хочется узнать, что от нас хочет государство. Любой директор может сказать, что у нас год от года сокращается все, что связано с дополнительным образованием, потому что финансирование идет по душевому принципу.В законе должно быть четко прописано, что финансируется не только учебная деятельность, но и внеурочная. Должны быть прописаны гарантии того, что дети и родители получат от школы. А сейчас из школы уходит то, что составляло ее основу. Это духовная составляющая. Что же касается ЕГЭ, то я, пожалуй, не соглашусь с некоторыми коллегами. Слава богу, у нас появилась оценка, на которую можно сослаться. Остались только три оценки – «3», «4», «5». А за двойку мы отчитываемся огромным количеством бумаг и объясняем, что мы сделали, чтобы ребенок не получил ее. Ответственность за учебу детей полностью переложили на нас, сняв ее с родителей. У нас масса обязанностей, но практически не осталось прав.У меня в последнее время складывается ощущение, что любой законопроект, который выходит из-под пера чиновников, пишут либо взяточники, либо преступники.Судя по тому, что я здесь слышал об альтернативном законопроекте, я бы проголосовал за него. Хотелось бы, чтобы права и обязанности участников образовательного процесса были четко в нем прописаны.Гавриил ПОЛЯКОВСКИЙ, директор Медвежьеозерской школы Щелковского района Московской области:- Согласен, что законопроект нужно вынести на обсуждение гражданского общества. Содержание статей и самих тезисов министерского законопроекта ужасает. Требовались воля и время, чтобы прочитать весь проект. Альтернативный же более читабельный, более понятный и более человечный.Начиная с 2004 года образование у нас развивается по принципу урезания многих вещей. Вымараны гарантии финансирования частной школы. Сейчас волнуются сельские учителя, потому что их льготы во многом сокращаются. Это пугает и настораживает.В Конституции РФ сказано, что у нас социальное государство. Альтернативный закон отвечает 63-й статьей о социальных гарантиях, а министерский – нет. Хотелось, чтобы в дальнейшем в таких законопроектах стояли фамилии авторов не только глав, но и статей, чтобы была ответственность. И мы им писали бы свои замечания и рекомендации.Олег СМОЛИН:- Депутат Шудегов направил министру Минобрнауки запрос: сколько средств было потрачено на разработку стандартов? Тот ответил: около миллиарда рублей. Этот законопроект будет стоить не меньше. Я целиком поддерживаю авторство статей. Авторы должны отвечать за то, что они написали. На альтернативный проект не было потрачено ни рубля государственных денег.Петр ПОЛОЖЕВЕЦ:- Очень бы хотелось знать, когда идут такие большие средства, на что они конкретно потрачены. Олег СМОЛИН:- А если я получу ответ от министра, вы опубликуете?Петр ПОЛОЖЕВЕЦ:- Опубликуем.Владимир ИЗВЕКОВ, председатель Комиссии по образованию Общественной палаты города Москвы:- Оказывается, что у нас образование не является стержнем развития страны, оно рассматривается как отрасль. Центральным вопросом в законопроекте должен быть такой: на что направлено наше образование? Какая ставится конкретная цель для будущего России? У нас не умеют думать на перспективу, у нас не умеют формулировать конкретные цели. Почему? Потому что боятся. Если есть определенная цель, то должен быть и результат. В официальном законопроекте боятся ставить четкие и конкретные задачи и показать результаты, которые они хотели бы получить.Удивительно, но в младших классах наши дети самые умные, любознательные, часто задают вопросы, хотят все знать, а потом теряют интерес к учебе. У них исчезает возможность проявить себя. Петр ПОЛОЖЕВЕЦ:- Вы сказали, что наши дети в начальной школе самые умные. Даже не в этом дело. Они в начальной школе задают очень много вопросов. Пока они их задают, значит, хотят учиться. И это подтверждают результаты международных сравнительных исследований читательской грамотности. Здесь наши показатели практически не отличаются от показателей Сингапура и Финляндии. А в средней школе абсолютный провал. Когда детей отучают думать, они перестают задавать вопросы, они должны только отвечать. К старшей школе дети получили какой-то объем знаний, но складывать их воедино, в единую картину мира они не могут. И в итоге мы уже на 40-м месте в мире по PISA.Хачатур МАРИНОСЯН, редактор журнала «Философские науки», президент Академии гуманитарных исследований:- Мне хочется понять, какую же концепцию новый проект предлагает? Если нет содержательной стороны вопроса, зачем тогда этот документ? Образование необходимо в первую очередь для того, чтобы обеспечить социализацию детей адекватно существующим реалиям. Оно должно быть конкретным: чему учить и как учить? Как формировать интеллект ребенка, его душу? Какую личность мы воспитываем? По существу, нам просто навязывают новый законопроект. Происходит так же, как и в свое время происходило с ЕГЭ. Постепенно дискуссия стихает. Суть уходит и обволакивается шелухой. По поводу официального уже высказано более 11 тысяч замечаний. Значит, допущено более 11 тысяч ошибок. Какую оценку можно поставить разработчикам?Альтернативный проект обсуждался в Государственной Думе. Я был при этом. Потом в своем журнале опубликовал статью. Наша задача – объединить усилия всего сообщества, в том числе и родителей, и донести нашу позицию до представителей власти. В этом нам должны помочь СМИ.Петр ПОЛОЖЕВЕЦ:- Помню, при Клинтоне в США появились школы полного дня. На это было выделено 4 млрд долларов. И за четыре года, пока действовала эта программа, детская преступность снизилась, стало заметно меньше молодых наркоманов. Без денег ничего этого не получилось бы. В альтернативном проекте сказано очень внятно: дайте денег, обеспечьте систему финансированием, тогда она будет работать. Олег Николаевич, у меня вопрос к вам как депутату. А где взять денег?Олег СМОЛИН:- В 1970 году у СССР были колоссальные военные расходы, но были и очень большие социальные обязательства у государства. Находили ведь деньги. Я хорошо помню, что моя стипендия тогда составляла 40% от прожиточного минимума, а сейчас меньше 20%. Законопроект, который мы предлагаем, требует изменения социальной политики в целом. Предполагаем перераспределение средств в пользу образования. Считаем, что в бюджете много денег выделяется на управленческий аппарат, на многие менее значимые вещи. Нужно изменить и систему налогообложения. Я другой такой страны не знаю, где не богатые делятся с бедными, а бедные с богатыми.«Круглый стол» подготовила Маргарита КУРГАНОВА
Выбор читателей
Комментарии