​Император Чичиков

В преддверии 200-летней годовщины Отечественной войны 1812 года в свет вышла книга Бориса Левинова «Тайные смыслы поэмы Гоголя «Мертвые души». Казалось бы, какая связь между похождениями авантюриста Чичикова, решившего сбить изрядный капиталец на покойниках, и наполеоновским нашествием? По мнению автора исследования, самая что ни на есть прямая.

Не нужно быть серьезным литературоведом, чтобы понять: «Мертвые души» – произведение двусмысленное, второе дно просвечивает сквозь каждую строку, рвется из всех пробелов. Да и сам Гоголь в своих письмах Аксакову, Прокоповичу, Смирновой-Россет, в «Авторской исповеди» беспрестанно намекает на некие загадки, говорить о которых открыто нельзя, не время. Отсюда бесконечные аллегории, распознать которые с наскока не так-то просто. Что ни страница у Гоголя, то жирный знак вопроса. Отчего, например, отправляясь в жаркий летний день к Манилову, Чичиков кутается так, будто на дворе трескучий мороз? Почему крестьяне скаредной и недалекой Коробочки живут сытно и в довольстве? Куда исчезла таинственная незнакомка,  обещавшая в письме Чичикову быть на балу, но так там и не появившаяся? В чем истинный смысл повести о капитане Копейкине?Анализируя главу за главой, Левинов предлагает нам собственный, весьма своеобразный код к расшифровке этих эпизодов. С его точки зрения, за каждым персонажем «Мертвых душ», даже второстепенным, эпизодическим, упомянутым вроде бы вскользь, скрывается конкретная историческая фигура, группа лиц, явление, а каждая деталь (будь то гигантская перина под потолок в доме Коробочки, чичиковская шинель на больших медведях или его брусничный фрак с золотой искрой) говорящая. Доказательства своим на первый взгляд фантастическим гипотезам, явственные, допустимые параллели Левинов ищет в исторических документах, воспоминаниях Стендаля, Тарле, Дениса Давыдова и даже в Этимологическом словаре Фасмера. Разматывая этот «детективный» клубок, автор утверждает: Чичиков в мельчайших деталях списан с самого Наполеона. Император Александр I  мелькает в поэме то в той, то в другой маске: он и сентиментальный мечтатель Манилов, витающий в заоблачных далях и не видящий упадка в собственных пределах, он и «подслеповатая старуха», рубящая сахар, вкруг которого вьются мухи-чиновники, он и Кифа Мокиевич из вставной притчи. Живут на страницах книги и Кутузов, и множество великих князей и княжон дома Романовых. Даже свой портрет, по мнению автора исследования, Гоголь нам в поэме оставил. Внимательный читатель, сопоставив ряд фактов, наверняка обнаружит автограф Николая Васильевича в образе одного из помещиков. Однако главная ценность «Тайных смыслов» не столько в новой «конспирологической» трактовке поэмы, сколько в том, что накануне юбилейных торжеств она позволяет читателю освежить в памяти саму эпоху Отечественной войны 1812 года.