Михаил Кушнир, Москва: Карантин как смена фокуса

Можно оставаться в традиционном контексте и рассматривать произошедшие события как мощный, но банальный форс-мажор. А можно сместить фокус внимания и взглянуть на произошедшее как на смену контекста…

..Рассмотрение событий как иного контекста придает глубину, рельефность ситуации в образовании.

​Типичный контекст, в котором система образования выстроена в предельно патерналистских отношениях: родители должны сдать чадо в педобработку и получить его на выходе в праздничной упаковке в соответствии с госстандартом. Отличие современности перед более ранней классикой только в стилистике взаимоотношений родителей и школы. Раньше «учитель всегда прав», а сейчас все чаще «учитель всегда виноват». Но, поскольку родители и тогда, и сейчас стремятся принимать минимальное участие в образовательном процессе, даже в новой модели учитель имеет рычаги диктовать свои задачи родителям.
Мне могут возразить, что обвинение родителей в уклонении от участия в образовательном процессе ложно, ибо повсеместно родители жалуются и язвят про «домашние задания», которые они выполняют за детей. Но это только на первый взгляд можно считать участием. На самом деле, это инфантилизация общества сверху донизу: сверхопека детей, когда учитель не может в образовательном процессе сформировать у учеников самостоятельные навыки работы и творчества, инфантильность родителей, не понимающих ценности образования и подрывающих долгосрочный успех собственных детей в угоду сиюминутному иллюзорному успеху, халтуризация педагогов, которые извращают логику образовательного процесса в угоду конъюнктуре родительской сверхопеки.

К счастью, не все родители таковы. На фоне усугубления деформаций, происходящих в логике потребительского понимания образовательной услуги, ширится движение родителей в сторону активного образования. Оно невелико в общих масштабах системы образования, но быстро нарастает и приближается к 10%. Закон допускает самообразование и семейное образование, он довольно гибко регламентирует дополнительное образование. Именно в этих нишах происходит рост энтузиастов образования, продиктованного не формально программой, а собственным образовательным запросом. Да, у большинства он все равно привязан к государственным требованиям, чтобы можно было оставаться в поле общих условий. Но за рамками минимума они могут осваивать, что хотят, а формальные требования будут выполнять в том режиме, который им удобен.

Традиционно школа рассматривалась многими родителями как изолятор дневного пребывания. Не в смысле пенитенциарного учреждения, а в плане замкнутости от внешнего мира, где предпочитают не выносить сор из избы. Поэтому даже вечером изоляция ребенка от родителей сохраняется под предлогом выполнения домашнего задания. Даже в моей учительской семье при всех высоких гуманистических ценностях и теплых отношениях не раз бывали ситуации отстранения от ребенка с помощью сакраментального «ты уже сделал уроки?». Кто никогда не прятал свою усталость и неготовность к эмоциональным издержкам вечернего общения с собственным ребенком, может бросить в нас камень.

А каково тем детям, родители которых даже теоретически не осознают значимости для ребенка личного общения после эмоционального кокона школьного общения? Не только зашуганные, но и вполне успешные в детской коммуникации ребята хотят теплого и заинтересованного общения со своими родителями. А успешны в коллективе не все!

Но какое отношение ко всему этому имеет карантин?

Дело в том, что за три последних месяца все описанные модели сломались и все издержки ранее скрытых особенностей школьных отношений вывалились на всеобщее обозрение.

Он сломал традиционную модель родителя «утром сдал – вечером принял с комплектом домашних заданий».

Он разрушил традиционную модель учителя «коррида за закрытой дверью класса», где педагог властвует, несмотря на смартфоны в кармане и заметно менее покладистых учеников/родителей, чем были раньше.

Он устранил традиционную модель ученика «увернуться от учителя», чтобы потусить с друзьями и повоевать с врагами.

Родители увидели, наконец, учителя в его нормальной стихии, на уроке, и смогли оценить его поведение, которое раньше могло изредка прорываться мелкими штрихами типа опечаток в тетради или в электронном журнале, и на которое можно при большом желании закрыть глаза, чтобы не переживать и не искать другие решения.

Родители взвыли от собственной неспособности длительно общаться со своими детьми. Наиболее впечатляющими были публикации в соцсетях, где они как бы в шутку просили забрать детей в школу под обязательство носить туда на всех еду. И впервые оказались один на один со своей конституционной обязанностью образования и воспитания. Не только во время отпуска, но и постоянно, в базовом режиме семейной жизни.

Дети почувствовали свободу от манипуляций, без которых некоторые педагоги не могли бы удерживать дисциплину на уроках. При этом они оказались в совершенно новой ситуации ответственности, ибо никогда раньше не могли в любой момент проигнорировать своего учителя и делать то, что сами хотят.

Учителя оказались в радикально отличной от всего прошлого опыта ситуации, где привычные навыки слабо помогают и нужны новые, которых нет. Впервые цифра оказалась остро необходима не для отчета, а для работы. Впервые важность личного эмоционального контакта с учеником оказалась реально и остро востребована.

Карантин проявил недостаточную компетентность учителей, прежде всего, в плане владения цифровыми и педагогическими технологиями, организации неформального общения. Работа с мотивацией без страшилок экзаменами и двойками многим оказалась недоступна.

Администрация школы оказалась вынуждена работать с учителями на доверии, ибо что-либо проконтролировать было практически невозможно.

Органы управления совсем растерялись, ибо их глупые указания тут же проигнорировали или выполнили так, что было бы совсем глупо признать их невыполненными. Пришлось срочно осваивать навыки короля из «Маленького принца», чтобы не приказывать генералам «прыгать с цветка на цветок».

Что еще проявил карантин – так это важность структурирования коммуникации в школьной жизни. Даже при не слишком продуктивном общении учителя и ученика, внешнее структурирование детской коммуникации ритмом школьной жизни полезно. Негативные форматы общения они учатся терпеть, а продуктивные ценить. Школа удерживает и бытовой, и образовательный, и формальный контексты общения на протяжении значительного времени в течение дня.

Что будет теперь без карантина?

Кто-то осознает выявленные проблемы и начнет искать альтернативу традиционной школе. Благо, на этапе карантина стали более заметны альтернативные подходы для активного образования. Например, заработал «Навигатор семейного образования».

Многие не готовы переосмыслять пережитое на карантине, особенно в состоянии стресса, и постараются все это побыстрее забыть.

Но невозможно загнать джинна обратно в бутылку. Встряска не могла пройти даром даже для консерваторов по жизни. Неизбежный толчок, подкрепленный и без того быстро развивающимся технологиями, породит рост самых разных предложений. Одна из особенностей цифровых технологий – размывание границ и расширение альтернатив. Это все повышает накал конкуренции между существующими и новыми образовательными предложениями. Рынок образовательных предложений будет стремительно расти, доля традиционных решений – размываться.

А если снова карантин?

Новый карантин превратит относительно медленные инициативные процессы в системно регулируемые. Примитивный новояз «онлайн/офлайн» как замена «по сети/очно» начнет наполняться традиционным смыслом, ибо работа по сети не сводится к одной универсальной форме с помощью Zoom. Там много разных методов работы, которые глупо сводить к паре антонимов на импортный манер. Традиционно «онлайн» означает синхронный режим работы в сети, когда все одновременно «на связи». А «офлайн» – режим работы через сервисы-посредники типа почты, форума, соцсети, когда партнер запросто может не быть на связи – «вне сети».

Опытные в использовании цифровых технологий учителя сразу отказались от простой замены очного урока на онлайн-урок, а начали раздавать офлайн учебный материал и в таком же режиме собирать готовые задания. Потому что гораздо удобнее каждому работать в подходящее для него время, причем столько, сколько нужно ему, без необходимости синхронизации по времени с другими. А вот вместе обсуждать результаты удобнее онлайн, когда все подключились и находятся в одном хронотопе.

После аварийного прыжка в «цифру» повторный карантин должен быть уже штатным. А значит, нужно осваивать разные инструменты и материалы, надо переходить на модель BYOD – Bring Your Own Device («приноси свое собственное устройство»), поскольку обеспечивать каждого ученика дома вычислительной техникой за государственный счет вряд ли получится. Помимо вебинаров, видеоконференций, почты и соцсетей, надо осваивать электронные ресурсы, системы дистанционного обучения, среды моделирования и многое другое, чем уже богато цифровое образование и чем оно еще разживется очень быстро.

Что-то принципиально новое будет?

Принципиально новой неизбежностью, независимо от того, когда ее осознают и начнут вносить в нормативное поле, станет перенос ответственности за образовательный запрос на ученика и родителя. Население готово к тому, чтобы осознанно осознанно формировать свое образование. Устаревшая потребительская модель «сдал/принял» уже не работает. Система образования должна не диктовать всем единую программу, как это было на заре развития страны с низким образовательным цензом, а отвечать на разные запросы учеников и их родителей. Поскольку это непросто, система должна помогать ученикам и родителям в познании себя, чтобы проектировать свое образование.

Запрос на субъектность, на образование как формирование своей собственной картины мира – новый важный вектор в развитии всей системы. Только тогда человек сможет быть успешным в мире постоянных и стремительных изменений, когда он знает себя и умеет ставить перед собой образовательные задачи. Он и учиться будет не из-под палки, а гораздо более эффективно и продуктивно. И тогда ни карантины, ни цифровые технологии ему не помешают.

В школах с мотивированным обучением и с развитыми цифровыми технологиями многих проблем с выходом на карантин не было. Тоска по невозможности тактильных контактов и камерных бесед никуда не делась, но, как оказалось, на эффективность обучения это особо не влияет. И так должно быть у всех. Ничего сверхъестественного в этом нет.

Мы про школьные проблемы знали и раньше, без карантина, но могли отводить глаза и прятать истинные причины за разговорами о «лучшей в мире советской школе». Хотя возврата в нее нет и быть не может. Кто не хочет уподобляться страусу, должен осознать необходимость принципиальных изменений в системе образования, а не технологических навыков по освоению Zoom и прочих цифровых технологий. Цифра не помешает, технологии нужны, но не они решают назревшие проблемы.

Карантин снял покровы сакральности со школьной жизни: на мой взгляд, нет там никакого особенного педагогического знания, полезного для развития каждого конкретного ребенка. Есть полезные организационные навыки водить детей “строем” в течение уроков и прочих занятий в рамках школы – в смысле удерживать групповую деятельность детей в школе под контролем. Причем, и это школа умеет делать не идеально.
Новый контекст образования – это мотивированное учение, субъектная позиция ученика и родителя, ибо никто его, сидящего дома, не в состоянии заставить учиться. Он должен хотеть научиться чему-либо. И должен знать, что и зачем он учит. Учитель же должен быть не погонщиком, загоняющим верблюда в воду, а помощником, сталкером, гуру, открывающим ученику мир там, где он сам его хочет узнать.

Без переноса ответственности за образование на родителя, провал задач образования гарантирован. Родители должны осознать и принять на себя ответственность за образование своих детей. Нормативно и в Конституции, и в Семейном кодексе, и в законе «Об образовании в РФ» эта ответственность прописана. Но следует не бросать родителей на произвол выбора, к которому они не готовы, а предусмотреть механизмы помощи в формировании его пространства и осознания.

Думать о детях должны, прежде всего, родители: что у ребят получается лучше, что хуже, к какой судьбе стоит готовиться и так далее. Это их ответственность и по закону, и по жизни, хотя многие об этом не знают. А система образования должна родителям помогать и в формировании образовательного запроса, и в его реализации, обеспечивать именно те образовательные потребности, которые заявят дети и родители.

Следуя по пути образовательной субъектности, формирования осознанного образовательного запроса, мы неизбежно встретим родителей, неспособных сформировать у детей мотивацию на учение. И достучаться до этих ребят станет главным вызовом системе образования
И тогда нам будет не страшен ни новый карантин, ни новые технологии.

Об авторе:

Михаил Кушнир – член правления Лиги образования

Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции