Я хотел бы жить в Феодосии. Всемирный День поэзии: Москва, Крым, Россия – далее везде

Как жаль, что Всемирный День поэзии (21 марта), учрежденный в конце прошлого века ЮНЕСКО, известен у нас в стране не столь широко, как, допустим, День милиции (10 ноября). И это при том, что День поэзии есть, а Дня милиции уже давно нет, так как несколько лет назад он был официально переименован в День сотрудников органов внутренних дел РФ. С другой стороны, поэты просто счастливчики по сравнению, например, с художниками по свету. Об их профессиональном празднике, что приходится на 11 июля, наслышано, увы, еще меньше народу. Поэты же стараются, как могут, расцветить свой персональный красный день календаря и для себя лично, и для любого встречного, кто решит к ним в этот момент примкнуть. Оно и понятно: поэт без слушателя или читателя – это, согласитесь, все же чуть меньше, чем поэт.

Здесь остановки нет, а мне – пожалуйста

Праздник начался с большой \”рифмованной\” прогулки по московскому Садовому кольцу, затеянной Литературным салоном Андрея Коровина в «Булгаковском Доме» и Клубом кураторов литературных фестивалей России. В прохладных весенних сумерках от дверей столичного музея-театра «Булгаковский дом» отъехал «Литературный трамвай». Тех, кто сейчас судорожно пытается представить себе маршрут этого загадочного транспорта (ведь на Садовом нет рельсов!), спешим успокоить: под «маской» трамвая «302-бис» скрывался автобус, который сделал круг по внутренней стороне Садового кольца – по традиционному маршруту рейсового троллейбуса «Б». Поэты пели песни на стихи Цветаевой, Пастернака, Окуджавы, Высоцкого, Шпаликова, читали собственные вирши. «Трамвай» останавливался на всех положенных ему маршрутом остановках, впускал и выпускал спешащих по своим делам пассажиров и продолжал свой магический путь в ритме ямба и хорея, дактиля и амфибрахия с анапестом.

В коротких межпоэтических антрактах ведущий программы – координатор спецпроектов Клуба кураторов литературных фестивалей, поэт и журналист Максим Гликин – со знанием дела рассказывал о литературных и музыкальных достопримечательностях, мимо которых проезжал «Литературный трамвай». Среди почетных пассажиров трамвая были замечены авторы и исполнители Алексей Воронин, Ольга Афраймович, поэты Герман Власов, Юлия Белохвостова, Евгения Джен Баранова, Андрей Щербак-Жуков, Евгений Харитонов, Вадим Месяц, Владимир Жбанков.

На верлибре, как на самолете

Из дальних странствий возвратясь, поэты и все, кто решил к ним примкнуть, направились прямиком в «Булгаковский Дом» на презентацию антологии «Поэтический атлас России» (М.: Современная литература, 2015). Составители сборника, поэт Андрей Коровин и литературный критик Павел Крючков, настаивают на том, что идея их уникальна уже хотя бы потому, что еще никогда и никому не приходила в голову. Антологий, что прозаических, что поэтических, посвященных отдельным точкам на карте – Москве, например, Петербургу или Крыму – сколько угодно, но чтобы под одной обложкой уместилась огромная страна – такого, как говорится, даже старожилы и прочие гуру не припомнят.

Принцип, что лег в основу «Атласа» ясен и прост. Каждое поэтическое высказывание должно быть тем окном, сквозь которое отчетливо, в мельчайших деталях и подробностях виден пусть далекий, пусть никогда не встреченный наяву, но интуитивно знакомый пейзаж: дальневосточные сопки, прозрачный, как хрусталь, лед на озере Байкал, сочная зелень тайги, южные звезды размером с кулак, площади и перекрестки больших и малых городов от восточного океана до западного моря. И сборник этот, словно самолет, что мчит читателя из Калининграда во Владивосток с остановками «по требованию». Недаром авторы-составители признаются, что пережили «удивительное приключение», когда «несколько раз мысленно пересекли нашу родную страну с запада на восток и с севера на юг… С удивлением, ностальгией и радостью узнавания побывали в собственном прошлом, вместе с авторами прошли по явным и тайным дорогам России».

Конечно, все чудеса России в один, даже самый увесистый том при всем желании не уместить. Точно так же, как, увы, ни в одной книге не хватит страниц и для всех наших пишущих современников, мечтающих поведать миру о том заповедном уголке, в котором воплотилась для него огромная, полная тайн и недосказанности, противоречивая, не всегда приветливая и ласковая, но столь любимая Родина. И все же место тут нашлось почти для 150 поэтов: от знаменитых и маститых Виктора Сосноры, Евгения Рейна, Александра Кушнера, Владимира Салимона, Юрия Кублановского, Юрия Ряшенцева до молодых и широко известных пока лишь в узких кругах, но от этого, в большинстве своем, не менее выразительных. Впрочем, это только вначале может показаться, что в такой представительной и многолюдной компании легко затеряться. На самом деле, как пишет московский поэт Анна Гедымин в своих «Курильских островах»: «А все ж в океане виднее,/Который из нас — океан»…

Крым всех

Незадолго до Дня поэзии и презентации «Поэтического атласа» в Литературном салоне Андрея Коровина в «Булгаковском Доме» праздновали рождение еще одного «географического» сборника: «Крымские страницы русской поэзии» (СПб.: Алетейя, 2015). Южный этот полуостров и прежде не мог пожаловаться на недостаток внимания со стороны творцов всех видов и мастей, но в последние несколько лет в русскоязычном книгоиздании по вполне понятным причинам приключился настоящий «крымский бум». В свет вышло несколько сборников короткой прозы о Крыме и по крайней мере две поэтические антологии. Как риторически заметила харьковский поэт Ирина Легонькова: «Что же ты все о Крыме – разве не надоело?»

Чем же «Крымские страницы» принципиально отличаются от своих предшественников? От богато иллюстрированного сборника «Крым в русской поэзии и искусстве» (М.: Вече, 2014), вместившего в себя чуть ли не всю историю отечественного стихосложения со времен Державина, – временными рамками. «Крымские страницы» – это ровно сорок последних лет, с 1975 по 2015. Все собравшиеся здесь поэты – наши современники, говорящие с читателями на понятном и не требующем перевода языке одной эпохи. Труднее найти отличие от изданной в 2014-м в США антологии «НАШКРЫМ»: имена большинства авторов встречаются и тут и там, да и основная примиряющая всех со всеми идея американской книги – «Из геополитики в геопоэтику» – столь же легко и естественно ложится и на «Крымские страницы».

И все же разница, во всяком случае, формальная – налицо. «Крымские страницы русской поэзии» изданы в честь 40-летия создания музея в доме Максимилиана Волошина. Отсюда и границы лет, и общая коктебельская тональность сборника. Многие мастера, что обращаются к нам с «Крымских страниц», – участники Международного Волошинского конкурса, придуманного в начале 2000-х под сводами Дома Поэта в рамках Международного научно-творческого симпозиума «Волошинский сентябрь». Когда-то эти стихи звучали под шум прибоя на набережной Коктебеля, теперь же летучее слово обретает «прописку» в большой книге.

Конечно, листая сборник, вы окажетесь не только в Коктебеле. Тут и Феодосия с Евпаторией, и Ялта, и Судак, и Севастополь. Однако все они – величавые, гордые, самодостаточные в иное время – тут будто отступают в тень древнего потухшего вулкана Кара-Даг, что сторожит маленький, занесенный степным песком и продуваемый свободными морскими ветрами поселок Коктебель. Тот самый крошечный клочок земли, которому сто лет назад компания сумасшедших романтиков, мистиков и безумцев, философов, поэтов и художников, подарила бессмертие, а их наследники, поэты дня сегодняшнего, дарят жизнь.

В Крыму, каким увидели его наши современники, почти не встретишь академической торжественности или классической беломраморности. Точнее они есть, конечно, ведь эта древняя земля усыпана зримыми и незримыми осколками античности, как коктебельский пляж – галькой, но вся эта возвышенная томность столь обильно полита дешевым вином, окурена дымом подпаленных по недосмотру шашлыков, пронизана криками разноголосой шумной толпы, что напрочь теряет свой холодный лоск и недоступность. «А Коктебель! Переливы зрачков халцедона./Трёха охране – и берег писательский твой./Видимо, споры об авторстве «Тихого Дона»,/И полуклассик какой-нибудь полуживой» (Вадим Жук, Москва), «Я смачной колбасы, блохастый Джим,/Принес тебе в писательском портфеле;/Над Крымом облако, похожее на Крым,/Пробитое Луной в районе Коктебеля» (Дмитрий Легеза, Санкт-Петербург), «… у решетки с обугленным мясом, на рваной подушке,/ Приподнимешься, слышишь – шипит киммерийская тьма…» (Анна Матасова, Карелия): благодаря таким вот роскошным хулиганским контрапунктам древний Крым молодеет, на глазах оживает, становится еще более желанным и… недосягаемым.

Недосягаемостью и несбыточностью тут пронизано все. Кто-то грустит открыто, не скрывая своей печали от грядущих расставаний – с этими могучими пейзажами и тем беспредельным счастьем, что навсегда уносят барашки неутомимых волн: «как темной тоскою острой в густой черноморский брют/вплывает баркас и молчит полуостров/пристегнутый к сентябрю» (Яна-Мария Курмангалина, Московская область), «После ливня уехать не то чтоб трудней/и страшней./Но бессмысленней точно» (Александр Переверзин, Московская область), «Я стану вдыхать по дорожке луны/серебряный запах, я легкими всеми/заплачу, припав на твои валуны,/в безудержной и безутешной поэме» (Анна Павловская, Московская область). Другие пытаются скрыть свою грусть за внешней беспечностью: «я хотел бы жить в Феодосии… пить непременно красный портвейн «Ливадия»… или волшебную коктебельскую марочную «Мадеру»/или божественный массандровский «Херес»/читать друг другу Макса и Черубину/ну на худой конец письма Пушкина/южного периода без купюр» (Андрей Коровин, Московская область). Или вот, совсем уж легкомысленно-курортное: «Поплыву знакомиться к гражданке,/верно из голицынского рода,/гордый профиль – греческой чеканки,/здесь заметен даже в непогоду» (Алексей Остудин, Казань). Да только что уж тут скрывать? Что может быть естественнее сладкой мечты о земле обетованной, где сливаются «предрассветная/графика/гор» и «предрассветной/души/ликованье» (Валерий Лобанов, Московская область)? Где только и осталось место для «последних романтиков на земле», ведь «только так и должны жить поэты/жить/в Крыму в Феодосии в Коктебеле/на краю света/там где все начинается/и не заканчивается/никогда» (Андрей Коровин, Московская область). Где застывшее время позволяет человеку стать поэтом, а поэту – человеком.

Фото: Елена КРАСНОЩЁКОВА, Андрей ТАРАСОВ, Герман ВЛАСОВ, издательство «Алетейя»