Вера Кострова, Нижегородская область: Какому божеству мы ежегодно приносим жертву в виде ГИА?.

Все на свете имеет свою цену. За все приходится расплачиваться. Трудом, временем, нервами. Но одно дело, когда траты необходимы и оправданны, и совсем другое, когда их единственная цель – имитация успешной деятельности.

Печально, когда на бессмыслицу тратятся огромные ресурсы: материальные, энергетические, человеческие. В таком случае процесс напоминает жертвоприношение античных времен: словно некое безжалостное и гневливое божество, увидев готовность пожертвовать самым дорогим, простит мелкие грешки. Какому божеству мы ежегодно приносим жертву в виде ГИА, мне лично непонятно. Но догадки есть. Это ГБМ – государственная бюрократическая машина, которой служит несметная тьма жрецов-чиновников и «прислуживает» огромная армия жреческих помощников – педагогов.

Ненасытное божество может быть вполне довольно – в нынешнем году на имитацию ГИА в нашем регионе (уверена, что не только в нашем) потрачены колоссальные средства… Поскольку нижегородское Министерство науки и образования не позаботилось заранее о бланках, каждую работу девятиклассников пришлось копировать в трех экземплярах на ксероксах, которые в пункты проверки родители свозили из школ районов. Их затраты точно никто не считал, да и учитывать не собирался, это у нас не принято: родили ребенка – будьте добры, раскошельтесь…

Учителя три дня после обязательных русского и математики и два дня после экзаменов по выбору сидели у копировальных аппаратов в пунктах проверки, далеко не во всех школах копиры быстрые и бесшумные. Кто-то привез и старинное, медленно ползающее туда-сюда оборудование (чем богаты, тем и рады), нагревающееся уже после первых трех копий. Одни без устали копировали, другие педагоги проверяли работы. На этот раз на проверку пошло в два раза больше человеко-часов. Объясню, почему. Если в прошлом году учителя, сидя по двое за одним столом, вместе проверяли работы, сообща выставляли баллы и выводили оценку, то теперь каждый должен был единолично читать работу и индивидуально выставлять свои баллы. Затем нужно было передать работу другому, не показывая протокол, а потом оба протокола вместе с работой передавались третьему лицу – представителю центра обработки от территориального отделения Рособрнадзора, и тот уже выводил отметку.

Все это было придумано ради честности и объективности. Тот, кто разработал тройную систему оценки, безусловно, руководствовался самыми благими намерениями. Заботился о пользе дела, ученика и школы в целом. Честь ему и хвала. Но все это имело бы смысл, если бы не один, но существенный нюанс: подавляющее большинство девятиклассников за день до экзамена видели все варианты и все их накануне вместе с учителями и репетиторами прорешали. То есть пришли на экзамен, проводившийся с «ужасными» строгостями, с готовыми ответами и написанными текстами.

«Как такое могло произойти?» – спросите вы. Я тоже спросила о том же у знакомых учителей, которым дети, их ученики, доверчиво рассказали об источнике информации. Дима сказал, что ему принесла Надя, одноклассница. Наде дала мама, принесла с работы, а маме дала коллега, ей сын прислал по электронке… В общем, утечка шла по цепочке – из рук в руки. Информация не была вывешена на сайте, иначе ее сразу же заблокировали бы. Но сарафанное радио, как известно, самое надежное – информация об экзаменационных вариантах за час становится известна всем, кто ею интересуется.

Тогда возникает резонный вопрос: откуда ноги растут? Кто-то же первый начал цепочку, и значит, нужно найти слабое звено. Помогли знакомые директора. Они рассказали, что флешки с заданиями во все школы привезли накануне, за сутки примерно, и директора (по инструкции) должны были их хранить, не открывая и не просматривая содержимого, в сейфе. До светлого утра. И значит, в регионе было достаточно одному не очень честному директору школы вскрыть флешку накануне, чтобы секретная информация пошла в народ. И проникла в самые отдаленные уголки области.

Я не знаю, что побудило руководителя пойти на столь рискованный шаг. Вряд ли корысть, скорее всего забота об имидже вверенного ему заведения или конкретного девятиклассника. Может, директор помочь хотел кому-то очень близкому. И наверняка ведь сказал при этом заветные слова, увеличивающие скорость распространения информации в разы: «Только обещай мне, что никому не покажешь…»  Насколько развита солидарность в подростковой среде, говорить не буду, об этом все педагоги знают. Даже если Маша не скажет Даше, которую не любит, то Даша узнает «секрет» от подружки, которая учится в другой школе или даже живет в другом городе. То есть не через пять минут, а через 15. Но дела это не меняет.

…Только ленивый не воспользовался утечкой и не постарался сделать все заранее, поэтому и двоек в нашем регионе почти нет, и троек крайне мало. Кстати, все троечные работы территориальное представительство Рособрнадзора тщательно перепроверило после общей проверки. Смысл проверки был неясен даже рядовым исполнителям, его знал, по-видимому, только руководитель, который не поделился своими соображениями с подчиненными. Зато подчиненные нашли в работах и протоколах множество ошибок и несообразностей. Последуют ли оргвыводы после данной перепроверки, пока неизвестно…

В связи с произошедшим мы можем радоваться только одному: ленивых и наплевательски относящихся к своему аттестату девятиклассников у нас немного, непослушных и неисполнительных педагогов, искренне изумляющихся бессмыслице ГИА, у нас нет вообще. «Божество» может быть довольно – ни революций, ни бунтов, ни ниспровержения основ в сфере образования не произойдет.  Люди повозмущались между собой, но все сделали именно так, как от них требовалось. Свели на нет несколько рощиц, истратили впустую несколько тысяч киловатт электроэнергии, преподали детям урок на очень актуальную тему «Как можно закрыть глаза на очевидное и сделать вид, что все хорошо».

Я разговаривала со многими из учителей, задействованными в проверке экзаменационных работ.   Все они с болью и нескрываемым возмущением говорили о том, что ГИА еще раз показало детям, как гнила наша система. Что девятиклассники, не учившиеся на протяжении последних лет, получили прекрасные баллы наравне с теми, кто работал и старался. Они откровенно смеялись над темными и непродвинутыми педагогами, которые весь год пытались призвать лодырей к учебе. Зачем учиться, когда можно все получить даром?  На этот вопрос учителя отвечали много раз, но их ответы звучали неубедительно. Для поколения, с колыбели наблюдающего за тем, кто и как оказывается «в дамках», призывы быть трудолюбивыми и честными не имеют никакого смысла…

Не представляю, с какими лицами чиновники будут в этом августе произносить в своих докладах высокие средние баллы по ГИА, если все знают, что дети списывали. Но в прошлом году все тоже об этом знали, и это не мешало чиновникам и директорам гордиться «успехами» девятиклассников. Не могли же они посыпать голову пеплом и публично признать, что все ресурсы были потрачены впустую. Более того, во вред детям. Это не в традициях постсоветского образования.

Я не знаю, что нужно сделать, чтобы положение дел с экзаменом в 9-м классе изменилось. Сумели же ответственные за ЕГЭ навести в процедуре относительный порядок, хотя для казны это обошлось недешево. Пришло время менять и ситуацию с ГИА!