Учеба в профучилище – клеймо?

Какие бы хвалебные песни ни пели чиновники, расписывая на пресс-конференциях достоинства системы начального профессионального образования, стереотип о том, что «ПУ – это крайняк», по-прежнему владеет умами молодежи. Ничего странного в этом нет. Как двадцать лет назад о воспитанниках профтехучилищ отзывались пренебрежительно – «пэтэушники», так и сегодня поступление туда считается показателем твоего скудоумия и полной жизненной несостоятельности. Что делать, стереть ярлык легко лишь на рабочем столе монитора, в жизни от него избавиться не так-то просто. Однако избавляться надо. Прежде всего, потому что пресловутое ПТУ (или ПУ, как теперь называются профессиональные училища) для кого-то становится настоящим спасением.

Как говорят директора школ, ни для кого не секрет,  что для многих образовательных учреждений актуальным  является вопрос изменения образовательного маршрута детям после девятого класса.  Да, школа обязана дать каждому полное общее образование, но далеко не у каждого есть на это способности и желание. В условиях массовой школы при классно-урочной системе часть ребят испытывает серьезные трудности в среднем звене. И эти дети – с тяжелым опытом обучения, с опытом социальных проблем, безнадзорности – ориентируются  в учреждения НПО. 70 % из них – дети из неблагополучных, малообеспеченных, многодетных семей. Этот факт отчасти подтверждает стереотип о том, что в ПУ идут «плохиши» и «глупыши». Казалось бы, они и в лицее/училище  должны быть не на умственной и поведенческой высоте. Но… Это важное и своевременное «но». Как показал мониторинг условий содержания и обучения, проведенный одной из петербургских школ, учиться в ПУ не так просто, как  представляется на первый взгляд. Например, учебный процесс становится сложнее, так как  ребята  получают и общее, и профессиональное образование, и вынуждены при шестидневной учебной неделе сочетать освоение предметов и освоение  профессии. Кроме того, в учреждениях НПО блочно-модульное построение учебных курсов, то есть предметы не повторяются, следовательно, ребята с ходу должны решать новые учебные задачи. Однако – по результатам того же мониторинга, и это достойно внимания! – дети, которых считали отстающими и пропащими в школе, становятся успешными.

В пример можно привести рассказ директора одного из профессиональных лицеев. В их учебное заведение пришел учиться мальчик из коррекционного класса. Замкнутый, резкий, грубый, с полным набором школьных «клейм» – «двоечник» и «хулиган». Присмотрелись, поняли: мальчишке нравится профессия. Поддержали интерес. Увлекся до такой степени, что победил на городском этапе конкурса профмастерства.  Теперь работает на  крупнейшем предприятии Петербурга и собирается продолжать обучение по специальности в вузе.

«Дети, что приходят к нам из школы, словно загнанные и заклейменные, – заметила однажды директор другого профессионального училища. – Их будто держат на одной беговой дорожке и не пускают на соседнюю. Поэтому они по-другому не развиваются. А у нас  все начинают как с чистого листа. Новые дисциплины, новые преподаватели, практика. Но даже не это главное. Главное, каждый из них нам важен и нужен, и мы это совершенно не скрываем».

По данным того же мониторинга, уровень тревожности ребят, обучающихся в профучилищах, резко снижается и повышается уровень комфортности. Мало того,  почти исчезает мотивация продолжать обучение после окончания ПУ, поскольку  подавляющее большинство ребят приходит к выводу, что высшее образование не обеспечивает достатка, а полученная в лицее/училище профессия прокормит и оденет, поможет содержать семью. Подобная ответственность говорит о степени взросления ребят.

Но самым красноречивым результатом исследования, наверное, является заключение о том, что  воспитательную работу в профучилищах в основном ведут люди, не имеющие профессиональной педагогической подготовки.  Не странно ли это, мастера, люди, долгие годы проработавшие не у доски, а в цехах, на фабриках, оказываются ближе и авторитетнее для современных детей? При этом  многие из них не могут похвастаться, например, великолепным владением IT-технологиями, что нынче служит едва ли не главным показателем высокой квалификации педагога. Вряд ли перечислят имена многочисленных выдающихся ученых от образования и с трудом сформулируют собственное педагогическое кредо. Но, как показывает жизнь, совсем не в этом нуждаются наши дети, «изгнанные» из школьной системы. Возможно, будь в школе обычная человеческая забота, тепло и участие, которые они находят в ПУ, их «клейма» рухнули бы в одночасье. А пока успешность и  успокоенность в ПУ детей, считающихся нездоровыми социально и психологически в школе, являются  не чем иным, как немым укором системе массового общего образования.

Фото Ольги Максимович