Специалист XXI века – кто он?

Чего мы хотим от образования? Чтобы нынешние школьники и студенты на выходе обладали навыками и умениями, которые позволяли бы им быть востребованными и конкурентоспособными специалистами, которые многое могут делать не только сами, но и в команде единомышленников. Обучение в этом ключе требует значительных усилий от каждого из участников образовательного процесса. И в то же время ставит много вопросов…

«Скажите, если вы будете выбирать врача для своего ребенка, вы предпочтете врача знающего и умеющего делать свое дело, но с плохим характером, или врача с хорошими коммуникативными навыками, умеющего работать в команде?» – интересуется руководитель Центра нейрокогнитивных исследований Московского государственного психолого-педагогического университета Татьяна Строганова. На самом деле вопрос непраздный. И его обсуждали в числе прочих в ходе пресс-завтрака в МГППУ – особой встречи руководства университета и преподавателей вуза, которые хотели поделиться с коллегами и прессой своими наработками и перспективными идеями.

Профессионализм vs. коммуникация?

Сегодня нередко очень громко говорят о необходимость уметь работать в команде. Так, что же в таком случае профессиональные навыки – нечто само собой разумеющееся или второстепенное? Сегодня способность вести конструктивный диалог и умение эффективно работать вместе с другими несомненно, важны, особенно в тех сферах, где без взаимодействия не обойтись. Но сначала все же, по мнению Татьяны Строгановой, нужно стать специалистом и профессионалом, второй этап – тренировка коммуникативных навыков.

Впрочем, как отмечаются специалисты хорошо налаженная непрерывная коммуникация сегодня не всегда исключительное благо. Особенно, если мы говорим о коммуникации опосредованной, скажем, уже привычными нам социальными сетями и мессенджерами. Как отмечает декан факультета консультативной и клинической психологии МГППУ Алла Холмогорова, сегодня рост всеохватности Интернета ведет к вытеснению из жизни непосредственных контактов и личного взаимодействия людей. «Как вы думаете, подросткам и студентам на самом деле нравится такой тип контакта – без прямого общения?», – задается вопросом Алла Холмогорова. Кто-то может ответить, что подростки и молодежь об этом не задумываются: просто общаются с теми, кто им интересен, пусть даже их разделяют тысячи километров, но эксперт уверена: они задумываются и очень от этого страдают, потому что далеко не все можно разделить с собеседником и даже правильно понять его, особенно общаясь с помощью электронных посредников. «Они все предпочитают непосредственный контакт и тем не менее вынуждены общаться так, как общаются – под прессом цивилизации», – продолжает декан факультета. Кроме того, по оценкам исследователей те, кто с ранних лет сводят свое общение с окружающим миром исключительно к опосредованному, в итоге перестают понимать эмоции собеседников так же хорошо, как это делают более открытые живому общению люди…

Очень часто такие дети и подростки входят в так называемую «невидимую группу риска» – да, они не беспокоят взрослых своим плохим поведением, не злоупотребляют психоактивными веществами, они просто тихо сидят в Интернете, но в то же время их склонность к суицидальному поведению, неудовлетворенность жизнью и депрессивный настрой ничуть не меньше, чем у детей и подростков из очевидных групп риска. И это, по словам Аллы Холмогоровой, лишь одна из ярких иллюстраций тех проблем, с которыми мы еще столкнемся в век Интернета и высоких технологий…

Поступление не главная задача

Заведующего кафедрой психологии и педагогики дистанционного обучения МГППУ Бронюса Айсмонтаса и директора Института проблем инклюзивного образования МГППУ Светлану Алехину волнует другая и совершенно очевидно незащищенная группа: люди с ограниченными возможностями: «На рынке труда студенты с инвалидностью никому не нужны. Для того, чтобы они были нужны, они должны быть в 10 раз интереснее условно здоровых. Поэтому мы должны сделать так, чтобы у них были такие компетенции, благодаря которым они будут востребованы на рынке труда».

Профессионализация мышления студентов с ОВЗ – непростой процесс, требующий тщательной работы. Одно из интересных и перспективных направлений в МГППУ – подготовка к психологическому онлайн-консультированию, работа на телефоне доверия.

И таких направлений высшего образования, доступных для студентов с ОВЗ, должно становиться все больше, поскольку к 2030 году вся образовательная инфраструктура в стране должна стать доступной для людей с ограниченными возможностями. Речь здесь не только о пандусах и лифтах: для того чтобы понять, можно ли сделать все университеты страны инклюзивными, в первую очередь нужно научить инклюзивному взаимодействию профессорского-преподавательский состав вузов. К тому же, по мнению Бронюса Айсмонтаса и Светланы Алехиной, основная задача вуза состоит не в том, чтобы создать условия, при которых особый студент может поступить в вуз, а такие условия, при которых у него есть шанс успешно его окончить.

Участники обсуждения были единодушны: мы пока еще только в начале пути к будущему, где все равны. Мы пока только начинаем задавать правильные вопросы, но и это уже позитивный факт… Если же говорить о зарубежном образовании, то там эти вопросы начали задавать несколько десятков лет назад, начали интерпретировать само понятие «инклюзии» и пытаться разобраться в том, из чего оно складывается. Мы же только начинаем его осмыслять.

В инклюзивном образовании в России еще очень много пробелов и вопросов, однако с каждым новым студентом и учеником появляются ответы. Каждый из них приходит со своими способностями, и для каждого находится свой подход. Студенты с инвалидностью, по признанию преподавателей МГППУ, учат очень многому их самих: многие инновации в образовании, выстроенном под потребности людей с ОВЗ, приходят именно из практики.

Современный педагог должен знать…

Реальность образования требует от специалистов очень многого: от серьезных профессиональных знаний до специфических коммуникативных и психологических навыков, поэтому педагогические университеты страны должны уметь подготовить таких специалистов, которые смогут работать в классе со всеми контингентами: и продвинутыми детьми и теми, к кому нужен особый подход в связи с их физическими и когнитивными особенностями.

Первый проректор МГППУ Аркадий Марголис рассказал о новых программах педагогического образования в стране и объяснил, почему от преподавателей требуются не только знания по предмету, но и современные компетенции: тенденции развития образования в мире ведут нас к тому, что будущие специалисты должны быть более ориентированы не только на знания, но и на базовые компетенции XXI века. В их числе сотрудничество и взаимодействие участников проекта, самооценка и планирование, применение результатов проекта для решения реальных задач окружающего мира, использование информационных технологий в качестве средства обучения, развитие и совершенствование коммуникативных навыков и т.д.

Существующие в России ФГОС по многим пунктам перекликаются со списком компетенции XXI века. Это говорит о том, что отечественное образование идет в одном темпе с мировым сообществом. Учитываются и пожелания работодателей, которые хотят видеть педагогов будущего не просто как обладателей предметной и общепрофессиональной подготовки, но как специалистов, умеющих работать в команде, эффективно выполняющих поставленные задачи и в целом креативных личностей.

«Мы хотим, чтобы учитель-предметник смог обеспечить развитие ребенка на своем уроке. Не просто дать прочитать параграф, из которого ребенок что-то запомнит, а, чтобы в самом процессе образования происходило развитие, в том числе, личностное», – отметил Аркадий Марголис.

И в современных реалиях, по оценкам первого проректора МГППУ, это вполне возможно.

Алена Сергеева, Татьяна Шестерикова

Фото Вадима Мелешко