Петр ПОЛОЖЕВЕЦ: Первые сто строк

​Я стал разбирать свои старые бумаги и вдруг обнаружил целый блокнот, посвященный частной школе Потомака, что расположена в шести милях от Вашингтона. Школе в этом году исполняется сто десять лет. В свое время здесь учились дети из семейства Кеннеди. В классе обычно по пятнадцать человек. Но отдают сюда детей не из-за этого. Из-за идеи. Она проста: без воображения не работает прогресс. Без знаний – мышление. А без того и другого невозможны понимание и мудрость. И поэтому пришедшему в школу нужно дать знания, раскрепостить его воображение и развить интуицию, чтобы он научился осмыслению окружающего мира и себя. И еще терпимости. К чужому мнению, взглядам. Позиции.

Учитель может быть республиканцем, демократом, социалистом или коммунистом. Принадлежать к любой партии. Верить в Христа или Будду.  Иметь традиционную семью или придерживаться нетрадиционной ориентации. Он может говорить обо всем этом вслух, но не должен агитировать в свой стан, пропагандировать свои ценности. Родители обучающихся в Потомаке – консерваторы. И своих детей они хотят видеть тоже консерваторами. Почему же тогда терпят весь этот разброс? Считается, что он поможет будущей карьере и дети легче справятся с выбором своего собственного пути… Я очень подробно писал об этой школе лет двадцать назад. Мало что изменилось за эти годы. Такой же высокий конкурс при поступлении. Та же философия. Те же интегрированные предметы в старших классах. Но тогда я почти ничего не написал о программе по английскому. Это и не язык в нашем понимании, и не литература. Не проходят биографии, даты и произведения. Не зубрят правила и исключения. Главное – научиться формулировать свои мысли и грамотно излагать их. В каждом классе – четко сформулированная цель. Например, в девятом – научить понимать грамматику и синтаксис языка, развить устную и письменную речь и умение… читать. В девятом? Удивились? А разве сами не сталкивались с тем, что ваш ученик вроде бы и читает запоем, но через неделю не помнит ни имен, ни сюжета, ни одной мало-мальски значащей мысли. Прочитать – значит понять, что написано между строк, уметь построить аналогии и свободно вмонтировать прочитанное в свой поток сознания, а главное – уметь думать по поводу прочитанного. И потому список литературы для изучения крайне ограничен. Но прорабатывается он на все сто от «а» до «я». В девятом – это «Одиссея» Гомера, «Эдип» Софокла, «Макбет» Шекспира, «Франкенштейн» М. Шелли,  «Большие надежды» Диккенса. И это все. Остальное – вне программы. По желанию. Уметь анализировать сюжет, композицию, пунктуацию, аргументацию автора – этому учат в десятом классе. Научился «препарировать» чужие тексты – принимайся за свои. Сперва идет логика построения сообщения на свободную или заданную тему. С максимумом средств фигуративной стилистики. Продолжается работа над устной речью. Чтение источников только по оригиналам, никаких сокращенных или адаптированных вариантов. А суперзадача – понять эволюцию английского языка и английской литературы как двух взаимосвязанных величин. Помогают «Кентерберийские рассказы» Чосера, «Двенадцатая ночь» Шекспира, «Джейн Эйр» Бронте.  Классическая американская литература берет свое в одиннадцатом классе. Начинают с пуританских авторов, с федерального периода, заканчивают ХХ веком. Два предмета идут параллельно: английский язык и английская история. На занятиях стараются разобраться, как и почему американцы стали такими, какие они есть сегодня. Размышлять, размышлять и еще раз размышлять. И посему в учебном плане  – собственные эссе, стихи, пародии, рассказы каждого ученика. Критерий успеха – две максимы Хемингуэя: писать – значит переписывать и писать – значит вычеркивать. Что следует читать? «Алую букву» Хоторна, «Приключения Гекльберри Финна» Твена, «Великого Гэтсби» Фицджеральда, «Трамвай «Желание» Теннесси Уильямса, «Невидимого человека» Эллисона.В выпускном, двенадцатом, классе вместо традиционного английского восемь спецкурсов. Экзамен придется сдавать по одному из них. Есть вкус к писанию – «Творчество». Каждый день нужно вести личный дневник. А еще сочинять одноактные пьесы, новеллы, стихи. Не ритм, не рифма, не стиль и не сюжет главное, а насколько адекватно выразил на листе бумаги ученик свои чувства и настроение. Можно изучать «Характер нашего времени» – взгляд на ХХ век через литературу.  Курс «Трагедия, комедия, сатира» говорит сам за себя. К нему близок «Юмор и ирония». Где-то около половины выпускников выбирает «Творчество» и еще столько же «Автобиографию». Нужно научиться описывать свою жизнь – подробно, в деталях. Чтобы получилось настоящее произведение литературы. Как у Рассела Бейкера, журналиста из «Нью-Йорк таймс», и летчицы Берил Маркхайм, чьи книги «Взрослею» и «Полеты на запад ночью» – обязательное чтение. Те, кто хочет разобраться в конфликте поколений или понять истоки семейных дрязг, выбирают спецкурс «Семейные саги». Сами понимаете, тут «Король Лир» Шекспира, «Кролик на отдыхе» Апдайка, «Гордость и предубеждение» Джейн Остин….Если бы я учился в Потомаке, я бы выбрал себе курс «Естественный человек» и читал бы «Житие Зорбаса» Казандзакиса или «Из первых рук», «Мистер Джонсон» Джойса Кэри. В нашей жизни все привычно, задано: школа, университет, семья, дети, карьера. А тут главные герои – люди необычные. Живут они совсем по-другому, не подчиняясь общественной морали, принятым правилам. Их жизнь – спонтанные мутации, непредвиденные варианты. И они счастливы. Хотел бы понять: почему?