На чтение: ≈ 10 мин.27 октября день рождения моего друга — Александры Ивановны Богоявленской. Она жила в Судаке, нашем ставшим родным крымском городе. Была художницей и очень светлым человеком с трудной прекрасной судьбой. Мы дружили последние десять лет её жизни.
Александра Ивановна общалась с Анастасией Ивановной Цветаевой, Марией Степановной Волошиной, со многими творческими людьми. Рисовала, писала стихи и дневники. Мы любили разговаривать с ней, слушать музыку, рассматривать картины и фотографии.
Асе, так она просила себя называть, мы посвятили один из выпусков нашего альманаха “Под сенью оливы”.
С Александрой Ивановной Богоявленской я познакомилась летом 1999 года. Пришли к ней с моей подругой Аней Панфиловой с поручением — передать письмо от Татьяны Никитичны Жуковской, внучки известной поэтессы Серебряного века Аделаиды Герцык.
Мы тогда ещё пожалели, что зашли к ней перед самым отъездом и успели только сказать друг другу несколько слов. Но зато во все следующие приезды мы бывали у Асеньки очень часто, почти каждый день. Да и жильё мы снимали совсем рядом.
Она была красивая. Всегда. Высокая, стройная. Мы любовались её давним портретом — он висел на стене. А ещё на стенах жили картины — натюрморты, пейзажи, изредка портреты. И фотографии.
Александра Ивановна тогда уже не рисовала, но много писала. Стихи, письма, мысли на полях…
Мы говорили часами. Всех близких своих к ней приводили. И вставала перед глазами её большая удивительная жизнь.
Она родилась в 1918 году. Детство на Кавказе. Величие природы. Ночные страхи — боязнь погромов. Очаровательные родители: мама-мастерица, закончившая особое учебное заведение — там учили сельскому хозяйству, дизайну, кулинарии, шитью… Теперь так не учат. Папа — учитель. Интеллигент. Красавец.
Трагедия, случившаяся на их свадьбе. Когда венчались, упала к ногам невесты большая свеча — быть беде, ахнули все. Но столы накрыты, гостей полон дом, и у каждого — особое украшение в виде матерчатого цветка, невестой сотворённое.
Первый тост, глоток вина… Невесте становится плохо, она выбегает в коридор и теряет сознание. Молодой муж мчится на коне за врачом…
То был ожог пищевода, а в бокале вина яд — сулема. В жениха влюбились две его коллеги-учительницы. Невесту решили погубить, а там видно будет — кому жених достанется. Не достался никому — женщины эти вскоре трагически погибли.
Мама Аси долго болела, но выжила. Судьба её сложилась светло и трагично. Несколько детей её умерли в младенчестве. Двое, постарше, — от тяжелой болезни. Выжили только старшая, Александра, и младшая, Ольга (разница у них 17 лет).
Мама передала старшей дочери художественный дар и щемящую грусть в глазах. Александра Ивановна очень любила родителей, много лет жила с ними вместе. Последние их годы — 70-е годы прошлого века — они провели в Судаке.
Юная Ася училась живописи в студии Николая Барсамова. Война помешала её закончить. Несколько страшных лет Александра Ивановна провела в оккупации в Феодосии.
Случались и неожиданности. Однажды с ней познакомился фашистский офицер, посадил в машину, привез к себе. Предлагал королевское угощение. Ася приняла решение — убить себя, когда он попытается до неё дотронуться. Но они… разговорились. Она рассказала о себе, о родителях, о том, что они далеко и ничего не знают о её судьбе. Офицер не тронул её, отвез домой.
И вторая встреча — юный немецкий почтальон Людвиг. Ася ходила на работу через большое поле. Каждое утро она встречала этого солдатика, развозившего почту на велосипеде. Они познакомились — Ася хорошо говорила по-немецки.
Людвиг, узнав, что она художница, записал её адрес и обещал после войны прислать ей из Германии хорошие краски. В молодые годы так не хочется думать о смерти! Но Людвиг погиб на дорогах той страшной войны. Он успел побывать дома в отпуске, и после Победы Александра Ивановна получила краски и письмо от его матери…
Слушая этот рассказ, я вспомнила своего деда-венгра, призванного на Первую мировую войну из Будапешта. В 1916 году во время братания войск он перешел на сторону русских и навсегда остался в России. Сколько солдат во все эпохи воюет по принуждению!
Потом Александра Ивановна работала в Краснодарском музее, рисовала, писала, преподавала. Жила активно и творчески. Вместе с мужем, Михаилом Петровичем Богоявленским, мечтали о создании музея в Судаке. Воспитывала племянника Мишу, он тоже стал художником.
В её тихой квартире на улице Гагарина мы провели немало часов. Говорили о жизни, о живописи, о поэзии. Александра Ивановна очень уважала врачей, учителей и журналистов — считала эти профессии главными на Земле. Слушали радио и записи Елены Камбуровой, которые мы привозили с собой.
В 2003 году я приехала к ней на Рождество. Судак был в снегу, дули злые ветра. Я жила у той же хозяйки, тоже на улице Гагарина, топили печку. У Аси на столе стояли сухие букеты и маленькая ёлочка. Дом почти не отапливался, скудная лампочка едва освещала комнату. Мы пили чай и слушали музыку…
В последние, самые тяжелые её годы, мы особенно сдружились. Александра Ивановна уже не вставала с постели. У нас был ключ от её квартиры, мы могли заходить к ней в любое время. К сожалению, многие её близкие и просто хорошие знакомые попасть к ней так и не смогли. Круг общения сузился, и интерес к жизни стал угасать. Не с кем было разговаривать, уже не работало старенькое радио, не было телевизора. И письма почти не приходили.
В последний раз мы увиделись в рождественские дни 2008 года. 4 марта Александры Ивановны не стало.
Мы бережно храним подаренные Асей открыточки, книги. Общаемся с её друзьями. Память о ней — в очертаниях судакских гор, в запахе полыни и костровом дыме, в каждом полевом цветке.
В маленьком глиняном кувшинчике, стоящем у нас на полке, с надписью: “Асеньке от Голубчика, 1939 год”. Так Александра Ивановна называла свою маму.
Стихотворения А. И. Богоявленской
Александру Бенуа
Пахнет августом веранда.
Море где-то рядом плещет.
Запах мирта и лаванды
Словно сон желанный, вещий.
Дача Капниста мила,
Как оазис в знойной дали.
Вот приехал Бенуа!
Уж за полдень. Тени пали.
Что избрать, куда в прогулку?
Или в кресле растянуться,
С краешком домашней булки
Извиняясь, улыбнуться.
А с рассветом ранним, ясным,
С мыслями, как ширь небес,
Солнышком едва обласкан,
Он уйдёт в ближайший лес.
За спиной этюдник лёгкий,
Акварель всегда легка!
Привкус леса влажный, терпкий,
На подрамнике рука.
Сколько красок, нежных звуков
В этой крымской тишине.
В сердце — творческие муки…
Кобальт неба в вышине.
…К вечеру, совсем счастливый,
Снова в кресле, среди дам.
Разговор полушутливый,
Бледно-жёлтый отсвет ламп.
А в душе такое чудо,
Будто видел много стран…
А всего лишь — два этюда
И прогулка по горам.
***
Ломала жизнь меня, крушила,
Палило солнце и сушило,
И в бурях огненных носила,
Косою острою косила.
А я всё шла и не сдавалась,
Я с ветром, солнцем целовалась,
Слезой горячей умывалась,
С мечтой своей не расставалась.
Выбор читателей
Комментарии