Михаил Кушнир, Москва: Школа нужна для общения

Фраза в названии всегда воспринималась с юмором. Карантин заставляет отнестись к фразе всерьез.

Мы привыкли драматизировать и говорить о школе с придыханием как об институте всеобщего образования. Когда-то это было так. Хотя и тогда школа всем запоминалась, прежде всего, как институт общения. Но мы упорно утверждали, что это институт образования, в классическом виде «обучения и воспитания», а также социализации. Так ли это?

Берусь утверждать, что долгие годы «школьное образование» было институтом трансляции «знаний» и пропаганды доминирующей идеологии.

• Пропаганда велась под флагом «воспитания».

В переломные 90-е годы прошлого века из школы законодательно выбросили основную часть идеологии – политику. По факту, она все равно проникает туда. Возврат акцентов на воспитание в нормативном поле системы образования означает опасение утраты школой функции идеологического регулятора. И хотя произносятся красивые слова о творческом характере реализации школой новых задач воспитания, вероятность традиционного отчетно-поручительного подхода весьма высока. Как минимум, потому что сами задачи и показатели носят обтекаемо-неконкретный характер, решаемый конкретными мероприятиями для отчета.

• «Знание» долгие годы понималось в традиционной интерпретации запоминания базового массива информации, накопленного человечеством.

Однако планка осведомленности о современных знаниях в проекции школьной программы находится крайне низко. По большинству «предметов» эта планка находится на уровне 18-19 веков. Вся ценность этих знаний – в согласованности с программами поступления в смежные образовательные организации. В современных условиях избыточного потока информации обо всем, гораздо актуальнее под образованием понимать осмысленную картину мира, а не банк устаревших фактов. Пафосное обсуждение метафор «наполненного сосуда» и «зажженного огня» не меняло традиционную модель обучения, потому что для решения проверочных задач вполне достаточно обойтись памятью, а то и тихо списать. Кто-то и в старой системе обучения формировал свою картину мира, но это было их личным подходом, продуктом восприятия учебного процесса.

• Социализация – тоже устаревшая мантра.

Круг общения и ролевых позиций сейчас широк. Интенсивность общения резко возросла, благодаря цифровым технологиям. Они интенсифицируют общение не только в сети, но и очно. Не без проблем, но проблемы были всегда. Можно не только умозрительно спорить о грядущих изменениях в системе образования, но и понаблюдать за реальными событиями. Ширится движение сторонников активного образования в формате семейного подхода. Главный тезис против него всегда был именно в социализации – дескать, школу в этом никакая семья заменить не сможет. Оказалось, ложный тезис – никаких проблем с социализацией у «семейников» нет.

Если же осознавать, что механизмы понимания опираются на эмоции, то нельзя отмахиваться от реакции на последствия карантина по короновирусу – правильнее к ней присмотреться повнимательнее.

• Последнее время часто писали, что дети разлюбили ходить в школу. Даже началка, всегда лидировавшая по пристрастию к школе, начала проявлять недовольство.
• Учителя любят каникулы, потому что без детей и жесткого ритма уроков можно спокойно, без удержания себя «в кучку», доделать накопившиеся формальности и даже перемежать эти дела чаепитиями, привычными для других смертных.
• Лучше не вспоминать, как нежно любят некоторые родители учителей своих детей – вся пресса завалена их благородным негодованием.

И тут вдруг всемирное единение:

• родители просят забрать детей из дома, даже продуктами готовы обеспечить, лишь бы…;
• дети хотят облегченно вздохнуть от неусыпной родительской заботы;
• учителя соскучились по очным встречам со своими учениками;
• в кои-то веки учителям снова поют асаны и дети, и родители?!

На новом эмоциональном фоне иначе выглядит традиционный ритуал «Когда уйдем со школьного двора». Весь учебный год пресса о школе сильно отдает желтым цветом, а на этом ритуале – вечные слезы и ми-ми-ми. Обман? Спектакль? Нет, конечно! Почему?

Да, потому что школа – это прежде всего общение! Школа – социальный институт удержания детей в рабочее время («камера хранения»), а попутно – освоение продуктивной коммуникации. Обучение – это не цель, а средство. Педколлектив – высокопрофессиональная команда модераторов для сложной коммуникации. Даже если они сами этого не осознают.

Расписание занятий помогает структурировать время и коммуникацию. Программа обучения помогает структурировать тематику обсуждения. Содержание учебной программы является вторичным продуктом, который совершенно неоправданно выносят на фасад задач школы. Несопоставимо важнее процесс и заинтересованность, чтобы это было личностно ценное общение, формирующее индивидуальное образование, а не регламентированное свыше обучение.

Вероятно, такая логика шокирует апологетов стандарта. А меня шокируют апологеты образовательного стандарта. Стандарт – инструмент совместимости многообразия. На индустриальном этапе, когда болты и гайки, выпускаемые на разных заводах, должны были быть совместимыми, а требования к выпускаемым специалистам простыми и понятными, стандарт был органичным решением для управления образовательными системами. Он разумно работал на стыках разных уровней и подсистем образования. А сегодня, прежде чем петь старую песню о стандарте, нужно заново определить зоны многообразия и точки, в которых они должны оказаться совместимыми. Без этого постановка задачи о стандарте повисает в воздухе и выглядит предельно неконструктивно.

Именно поэтому не имеет настолько большого значения, чему и как учить. Это предмет договоренности. Чем содержательнее и интереснее коммуникация в процессе этого обучения, тем полезнее для участников.

Именно поэтому исследования выявляют до 70-80 процентов полезных навыков, которые взрослые люди обозначают как полученные вне основного образования.

Именно поэтому карантин выявил один явный дефицит, по которому страдали абсолютно все категории участников образовательного процесса – дефицит общения.

Школа через общение помогает осваивать разные языки (естественные и искусственные). Благодаря им, знакомиться с разными сферами деятельности человека. Самое главное – школа научает вести коммуникацию: договариваться, конфликтовать, разрешать конфликты, отстаиваться себя, страдать от неспособности себя отстоять, понимать чувства других и поддерживать их… Коммуникация – ключевой гуманитарный навык и стержень образования.

Если это так, как относиться к все время всплывающей дискуссии «заменит ли учителя робот»?

• Если воспринимать учителя как транслятора устаревших «знаний», то робот уже завтра безнадежно вытеснит такого учителя. «Предмет» как структурный элемент расписания выглядит неочевидно в новой логике. Еще год назад Виктор Болотов отметил, что учитель-предметник становится школе не нужен.
• Если воспринимать учителя организатором коммуникации (фасилитатором, медиатором, модератором), то возникает вопрос о целесообразности удержания для этого «предметной» логики. Не зря последнее время начался взлет летних образовательных лагерей – это реакция на совершенно иной формат коммуникации, иную структуру деятельности.

Дети не боятся усилий обучения – они боятся скуки и диктата. Активные формы они берут с радостью. А тут никакой робот за человеком не угонится. Школа должна начать активный дрейф в сторону иных форматов деятельности, где знаниевая составляющая является инструментом успеха. Тогда цифровая среда обеспечивает детям богатство «знаний» в самых разных форматах и упаковках, а деятельность с творческим учителем создает эмоциональную основу для обучения, работающего на образование как формирование личной картины мира.

Одна из важных тем – что именно изучать.

• Если опираться на субъектный подход, можно полностью возложить ответственность за содержание обучения на ребенка с родителем.
• Если осознавать неспособность большинства родителей, не говоря о детях, справиться грамотно с такой задачей, надо либо продолжать патерналистскую линию «учитель лучше знает», либо обогащать образовательное пространство вспомогательными сервисами педагогических и психологических консультаций.
• Если мы сознаем, что именно в детстве самая гибкая нервная система и именно в детстве закладывается базис картины мира, странно это не использовать.

Стоит возложить на педагогов, которые организуют основную деятельность, обязанность так выстраивать коммуникацию, чтобы возникала потребность в освоении знаний из самых разных сфер. Это не просто, но и не слишком сложно. Если мы развиваем сетевые подходы, педагоги с родственными структурами деятельности могут вырабатывать и коллективно развивать многогранные подходы к этой задаче. Тогда повод для ученика будет создан, а использовать его или нет, будет вызов его субъектности.

Умение объяснять сложные теоретические модели, явления, понятия не исчезает из поля потребностей, но перестает быть главным в организации деятельности, в рамках которой должно быть предусмотрено и обучение. Но обучение может быть самым разным: и очным, и дистанционным, и электронным, и смешанным… Все чаще оно будет смешанным, причем у каждого в его вкусе. Деятельность учителя начинает диверсифицироваться, составные части ее начинают выделяться в самоценные профессиональные навыки. Это повышает производительность труда, это формирует пространство выбора разных вариантов решения, это становится полем проявления субъектности «что мне надо», «что и как выбрать».

Легко видеть, что описана совсем другая школа, больше похожая по логике работы на творческий детский лагерь. И это радует, ибо уже есть опыт таких востребованных лагерей, есть коллективы, способные так организовывать деятельность. Значит, есть у кого перенимать опыт.

Больше о коммуникации в образовании читайте в блоге Михаила Кушнира по ссылке.